Александр Катеруша
22.11.2012
Слово «лицо» принято использовать в качестве синонима такому понятию, как «репрезентация». Сказать, что «нечто имеет вид», можно фразой: «Это имеет лицо». Сказать об отсутствии выразительности – «Это безлико». Если что-то выражается, инкарнируется, если угодно, то оно «олицетворяется». Слово «лицо» присутствует даже в таком глубоком понятии, как «личность». Даже слово «человек» мы с легкостью меняем на синоним «лицо». И с легкостью переносим на организацию: «Юридическое лицо».
Складывается впечатление, что вокруг лица строится весь остальной мир. И его относительность – вся вокруг лица. По Гибсону, кстати, нос является точкой отсчета визуального мира. Кто знает, что произошло бы с нашим миром, если бы физиономические образы исчезли как таковые…
Если лицо – столь емкое и глубокое понятие, то его антонимом может быть как безликость, так и маска. Если «безликость» предполагает просто отсутствие репрезентации там, где она необходима, то «маска» обладает собственной богатой семантикой.
Маска обычно понимается как некий искусственный заменитель, фальшивый образ, призванный скрыть «истинное». Маска вводит в заблуждение. Дихотомия «лицо – маска» может быть успешно заменена на «истинное – ложное». «Показать истинное лицо» - «Снять маску». Кажется, в вышеприведенных понятиях нет каких-то неточностей и недоговоренностей, все на своих семантических «полочках».
Однако, не все так просто…
Попробуем осмыслить эти явления через действия наблюдателя, относительно которого реальность и собирается.
Мир, как известно, состоит из объектов. Они настолько «основательны» в своей мирообразующей функции, что даже пространство (основа основ для психики!) все свои свойства проявляет не иначе как через объекты.
Любой объект можно рассматривать как плоскость, поверхность, которая искривлена в некую форму и замкнута на самое себя. Объект, поверхность которого «разомкнута», не имеет статуса реального. Если бы такое произошло, наверное, у Канта сердце забилось бы чаще, ведь «вещь в себе» тогда раскрылась бы, пустив сознание внутрь. Но в реальности такого не бывает. Объекты прочно замкнуты в границах плоскостей.
Все, с чем имеет дело восприятие – лишь поверхность объекта. Но мало того, наблюдатель еще более ущемлен. Ведь он всегда обречен видеть не более, чем половину поверхности объекта. Фронтальная часть предмета, доступная для непосредственного восприятия, закрывает вторую его часть – «спинальную». Можно смело заявлять, что каждый объект имеет свою тень.
Для того, чтобы воспринимать объект целиком, на него придется посмотреть с разных сторон. Но тогда мы имеем дело не с непосредственным восприятием, а с так называемой «вычисленной информацией». Кроме восприятия, здесь также участвует память и специфическая обработка информации.
Как известно, наука более подозрительно относится к вычисленной информации – этот процесс сопровождается ошибками и искажениями. Более ценен результат непосредственного измерения.
Выходит, все представления человека о целостности объектов не сводятся к непосредственному восприятию. Они именно вычисляются. Но тогда человек имеет дело со «вторичной информацией», которая подвергнута обработке.
Плоскость может замыкаться на себя не только как внешняя поверхность объекта. Также возможна поверхность внутренняя – у полого предмета. Примером может служить помещение, внутри которого находится наблюдатель. Если бы мир вывернулся наизнанку, то объект был бы не перед человеком, а вокруг него.
В таком случае наблюдатель видел бы тоже лишь половину поверхности. Вторую половину от него закрывала бы уже собственная тень. Для того, чтобы увидеть всю целостную поверхность, ему пришлось бы оглянуться вокруг. И в этом случае все его представление о целостности было бы вычисленным, искусственным. С одной лишь поправкой на то, что тень объекта, вывернувшегося наизнанку, превратилась бы в тень самого наблюдателя.
Итак, какими бы ни были поверхности объектов, мы можем непосредственно воспринимать лишь их «половинки», не более. Целостный объект – это результат «вычисления».
Кстати, объекты могут вращаться в сознании человека именно как целостные фигуры. На этом принципе построено их узнавание независимо от ракурса восприятия. Как организован этот «вращательный механизм», психофизиологи даже не представляют. Кто знает, а вдруг целостность объекта – не более чем проекция психики на внешнюю реальность?
В этом контексте соотношение маски и лица выглядит своеобразно. Маска – это фрагмент плоскости, которая не замкнута на себя. Она имеет срез, который определяет ее границу со стеной или головой – смотря, куда ее наденут.
Маска как символ чего-то ненастоящего, как некая имитация реальности, обладает именно тем свойством объекта, которое можно созерцать в непосредственной данности. Она – лишь «половинка» объекта.
Лицо, хоть и имеет границу, все же обладает единой и целостной поверхностью со всем телом. Этим оно и наделено статусом реалистичности.
Но нам-то известно, что целостность – это не более, чем плод «вычисления».
Выходит, маска обладает более высоким статусом реалистичности, чем лицо?
Что же из них – «более настоящее»?
Все статьи
|
